Память другу
Сочинено в С. -Петербурге в 1804 году;
напечатано в издании 1808 года.
Ода сия написана по случаю кончины тайного советника Николая Александровича Львова, истинного друга автору. Сей человек принадлежал к отличным и немногим людям, потому что одарен был решительною чувствительностью к той изящности, которая, с быстротою молнии наполняя сладостно сердце, объясняется часто слезою, похищая слово. С сим редким и для многих непонятным чувством он был исполнен ума и знаний, любил науки и художества и отличался тонким и возвышенным вкусом, по которому никакой недостаток и никакое превосходство в художественном или словесном произведении укрыться от него не могло. Люди, словесностью, разными художествами и даже мастерствами занимавшиеся, часто прибегали к нему на совещания и часто приговор его превращали себе в закон. По части архитектурной он известен многими зданиями, по высочайшей воле построенными. Известны церковь Борисоглебского монастыря в Торжке и другие. Где надобен был сад, загородный роскошный домик, где надобен был великолепный праздник, знатный дом, иногда театральный балет, иногда значительная какая-либо декорация, там гений его обращал все в чудесную прелесть. По части хозяйственной в государственном отношении он открыл в значительном количестве каменный земляной уголь в России, могущий заменить привозимый к нам из Англии, но разработка оного надлежащего успеха не имела. Он ввел землебитное строение, которого образец доныне существует в Гатчине, изобрел воздушные камины и другие домашние удобности.
«Добрыня» и в сем творении своем неподражаем. Стихи сии были напечатаны в «Русском вестнике» в Москве. Время между завтрени и обедни назначено для того, что по нашим преданиям древние богатыри употребляли время сие на совершение чудесных своих подвигов. Известно, что Илья Муромец между завтрени и обедни приехал из Владимира в Киев.
Ни в каком его творении никогда выработки видно не было. Казалось, сами музы рукой его водили. В кругу его друзей доныне существуют некоторые из его сочинений: «Путешествие на Дудорову гору» в стихах и прозе во вкусе известного «Путешествия Шапеля и Бамошона», «Парисов суд», стихи для оперы «Сильф» и проч. Сам автор не иначе вырабатывал свои стихи, как по его дружеским советам.
То есть фивского певца Пиндара песни умягчать тиисским или анакреонтическим тоном. Николай Александрович Львов переложил на русский язык стихи Анакреона по буквальному переводу с подлинника одной духовной особы, известной ученостью и знаниями и именно Евгения, Таврического архиепископа, который перевел Вергилия на греческий язык и известен многими учеными сочинениями. Буквальный перевод Анакреона в стихах был напечатан и остался ныне у немногих.
Львов, будучи гораздо моложе автора и обещая в одном к нему письме соорудить памятник, сам скончался прежде автора.
Львов оставил по себе супругу, двух сынов и трех дочерей, из коих старшая была Елизавета.